Что у вас болит голова а почему повязка на ноге сползла

Григорий Горин

Почему повязка на ноге?

Eсть такой анекдот. Приходит больной к доктору. У больного забинтована нога.

– Что у вас болит? – спрашивает доктор.

– Голова, – отвечает больной.

– А почему повязка на ноге?

– Сползла…

Я как-то рассказал этот анекдот, сидя в гостях у знакомых. Просили рассказать что-нибудь смешное – вот я и рассказал. Все засмеялись. Только пожилой мужчина, сидевший за столом напротив, как-то странно посмотрел на меня, задумался и затем, перегнувшись через стол, сказал:

– Простите, я, вероятно, не понял… У больного что болело?

– Голова.

– А почему же повязка на ноге?

– Сползла.

– Так! – грустно сказал мужчина и почему-то вздохнул. Потом он снова задумался.

– Не понимаю! – сказал он через несколько минут. —

Не улавливаю здесь юмора!… Давайте рассуждать логически: ведь у больного болела голова, не так ли?

– Голова.

– Но почему же повязка была на ноге?

– Сползла!

– Странно! – сказал мужчина и встал из-за стола.

Он подошел к окну и долго курил, задумчиво глядя в темноту. Я пил чай.

Через некоторое время он отошел от окна и, подсев ко мне, тихо сказал:

– Режьте меня – не могу понять соль анекдота! Ведь если у человека болит голова, на кой же черт ему завязывать ногу?

– Да он не завязывал ногу! – сказал я. – Он завязал голову!

– А как же повязка оказалась на ноге?!

– Сползла…

Он встал и внимательно посмотрел мне в глаза.

– Ну-ка выйдем! – вдруг решительно сказал он. – Поговорить надо!

Мы вышли в прихожую.

– Слушайте, – сказал он, положив мне руку на плечо, – это действительно смешной анекдот или вы шутите?

– По-моему, смешной! – сказал я.

– А в чем здесь юмор?

– Не знаю, – сказал я. – Смешной и все!

– Может быть, вы упустили какую-нибудь деталь?

– Какую еще деталь?

– Ну, скажем, больной был одноногим?

– Это еще почему?!

– Если считать возможным, что повязка действительно сползла, то она, проползая по всему телу, должна была бы захватить обе ноги!… Или же это был одноногий инвалид…

– Нет! – решительно отверг я это предложение. – Больной не был инвалидом!

– Тогда как же повязка оказалась на ноге?

– Сползла! – прошептал я. Он вытер холодный пот.

– Может, этот доктор был Рабинович? – неожиданно спросил он.

– Это в каком смысле?! – не понял я.

– Ну, в каком смысле можно быть Рабиновичем?… В смешном смысле…

– Нет, – отрезал я. – В этом смысле он не был Рабиновичем.

– А кто он был в этом смысле?

– Не знаю! Возможно, англичанин или киргиз…

– Почему киргиз?

– Потому что папа у него был киргиз и мама киргизка!

– Ну да, – понимающе кивнул он, – если родители киргизы, тогда конечно…

– Вот и славно! – обрадовался я. – Наконец вам все ясно…

– Мне не ясно, что же у больного все-таки болело!

– Всего хорошего! – сказал я, надел пальто и пошел домой. В час ночи у меня зазвонил телефон.

– Это вам насчет анекдота звонят, – послышался в трубке его голос. – Просто не могу уснуть. Эта нога не выходит из головы!… Ведь есть же здесь юмор?!

– Есть! – подтвердил я.

– Ну. Вот и я понимаю… Я же не дурак! Я же с образованием… Жене анекдот рассказал – она смеется. А чего смеется – не пойму… Это, случайно, не ответ армянского радио?

– Нет! – сказал я.

– Тогда просто не знаю, что делать, – захныкал он. Он позвонил мне на следующий вечер.

– Я тут советовался со специалистами, – сказал он. – Все утверждают, что повязка сползти не могла!

– Ну и черт с ней! – закричал я. – Не могла так не могла! Что вы от меня-то хотите?!

– Я хочу разобраться в этом вопросе, – сердито сказал он. – Для меня это дело принципа! Я на ответственной работе нахожусь. Я обязан быть остроумным!…

Я бросил трубку.

После этого он в течение нескольких дней звонил мне по телефону и даже приходил домой.

Я ругался, возмущался, гнал его – все безуспешно.

Он даже не обижался.

Он смотрел на меня своими светлыми чистыми глазами и бубнил:

– Поймите, для меня это необходимо… Я же за границу часто выезжаю… У меня должно быть чувство юмора…

Тогда я решил написать о нем рассказ. О человеке, который таинственные законы смеха хочет разложить с помощью сухой таблицы умножения.

Свой рассказ я отнес в сатирический отдел одного журнала. Редактор долго смеялся.

– Ну и дуб! – говорил редактор. – Неужели такие бывают.

– Бывают, – сказал я. – Сам видел.

– Что ж, будем печатать, – сказал редактор.

Потом он обнял меня и, наклонившись к самому уху, тихо спросил:

– Ну а мне-то вы по секрету скажете: что же у больного на самом деле болело?!

– Голова, – еле слышно произнес я.

– А почему же повязка на ноге?…

Я понял, что этот рассказ вряд ли будет напечатан.

Юмореска высмеивает человека, который непременно хочет найти логику в ситуации, когда человек обращается к врачу по поводу головной боли, а у него перевязана нога. У него спрашивают: а почему бинт не на голове, а на ноге. Он отвечает: сползла.

Григорий Горин. Почему повязка на ноге?

Eсть такой анекдот. Приходит больной к доктору. У больного забинтована нога.
– Что у вас болит? – спрашивает доктор.
– Голова, – отвечает больной.
– А почему повязка на ноге?
– Сползла…

Я как‑то рассказал этот анекдот, сидя в гостях у знакомых. Просили рассказать что‑нибудь смешное – вот я и рассказал. Все засмеялись. Только пожилой мужчина, сидевший за столом напротив, как‑то странно посмотрел на меня, задумался и затем, перегнувшись через стол, сказал:

– Простите, я, вероятно, не понял… У больного что болело?
– Голова.
– А почему же повязка на ноге?
– Сползла.
– Так! – грустно сказал мужчина и почему‑то вздохнул. Потом он снова задумался.
– Не понимаю! – сказал он через несколько минут. ‑

Не улавливаю здесь юмора!… Давайте рассуждать логически: ведь у больного болела голова, не так ли?
– Голова.
– Но почему же повязка была на ноге?
– Сползла!
– Странно! – сказал мужчина и встал из‑за стола.

Он подошел к окну и долго курил, задумчиво глядя в темноту. Я пил чай.

Через некоторое время он отошел от окна и, подсев ко мне, тихо сказал:
– Режьте меня – не могу понять соль анекдота! Ведь если у человека болит голова, на кой же черт ему завязывать ногу?
– Да он не завязывал ногу! – сказал я. – Он завязал голову!
– А как же повязка оказалась на ноге?!
– Сползла…

Он встал и внимательно посмотрел мне в глаза.

– Ну‑ка выйдем! – вдруг решительно сказал он. – Поговорить надо!
Мы вышли в прихожую.
– Слушайте, – сказал он, положив мне руку на плечо, – это действительно смешной анекдот или вы шутите?
– По‑моему, смешной! – сказал я.
– А в чем здесь юмор?
– Не знаю, – сказал я. – Смешной и все!
– Может быть, вы упустили какую‑нибудь деталь?
– Какую еще деталь?
– Ну, скажем, больной был одноногим?
– Это еще почему?!
– Если считать возможным, что повязка действительно сползла, то она, проползая по всему телу, должна была бы захватить обе ноги!… Или же это был одноногий инвалид…
– Нет! – решительно отверг я это предложение. – Больной не был инвалидом!
– Тогда как же повязка оказалась на ноге?
– Сползла! – прошептал я. Он вытер холодный пот.
– Может, этот доктор был Рабинович? – неожиданно спросил он.
– Это в каком смысле?! – не понял я.
– Ну, в каком смысле можно быть Рабиновичем?… В смешном смысле…
– Нет, – отрезал я. – В этом смысле он не был Рабиновичем.
– А кто он был в этом смысле?
– Не знаю! Возможно, англичанин или киргиз…
– Почему киргиз?
– Потому что папа у него был киргиз и мама киргизка!
– Ну да, – понимающе кивнул он, – если родители киргизы, тогда конечно…
– Вот и славно! – обрадовался я. – Наконец вам все ясно…
– Мне не ясно, что же у больного все‑таки болело!
– Всего хорошего! – сказал я, надел пальто и пошел домой. В час ночи у меня зазвонил телефон.

– Это вам насчет анекдота звонят, – послышался в трубке его голос. – Просто не могу уснуть. Эта нога не выходит из головы!… Ведь есть же здесь юмор?!
– Есть! – подтвердил я.
– Ну. Вот и я понимаю… Я же не дурак! Я же с образованием… Жене анекдот рассказал – она смеется. А чего смеется – не пойму… Это, случайно, не ответ армянского радио?
– Нет! – сказал я.
– Тогда просто не знаю, что делать, – захныкал он. Он позвонил мне на следующий вечер.
– Я тут советовался со специалистами, – сказал он. – Все утверждают, что повязка сползти не могла!
– Ну и черт с ней! – закричал я. – Не могла так не могла! Что вы от меня‑то хотите?!
– Я хочу разобраться в этом вопросе, – сердито сказал он. – Для меня это дело принципа! Я на ответственной работе нахожусь. Я обязан быть остроумным!…
Я бросил трубку.
После этого он в течение нескольких дней звонил мне по телефону и даже приходил домой.
Я ругался, возмущался, гнал его – все безуспешно.
Он даже не обижался.
Он смотрел на меня своими светлыми чистыми глазами и бубнил:
– Поймите, для меня это необходимо… Я же за границу часто выезжаю… У меня должно быть чувство юмора…
Тогда я решил написать о нем рассказ. О человеке, который таинственные законы смеха хочет разложить с помощью сухой таблицы умножения.
Свой рассказ я отнес в сатирический отдел одного журнала. Редактор долго смеялся.
– Ну и дуб! – говорил редактор. – Неужели такие бывают.
– Бывают, – сказал я. – Сам видел.
– Что ж, будем печатать, – сказал редактор.
Потом он обнял меня и, наклонившись к самому уху, тихо спросил:
– Ну а мне‑то вы по секрету скажете: что же у больного на самом деле болело?!
– Голова, – еле слышно произнес я.
– А почему же повязка на ноге?…

Я понял, что этот рассказ вряд ли будет напечатан.

Почему повязка на ноге?

Eсть такой анекдот. Приходит больной к доктору. У больного забинтована нога.
— Что у вас болит? — спрашивает доктор.
— Голова, — отвечает больной.
— А почему повязка на ноге?
— Сползла…
Я как-то рассказал этот анекдот, сидя в гостях у знакомых. Просили рассказать что-нибудь смешное — вот я и рассказал. Все засмеялись. Только пожилой мужчина, сидевший за столом напротив, как-то странно посмотрел на меня, задумался и затем, перегнувшись через стол, сказал:
— Простите, я, вероятно, не понял… У больного что болело?
— Голова.
— А почему же повязка на ноге?
— Сползла.
— Так! — грустно сказал мужчина и почему-то вздохнул. Потом он снова задумался.
— Не понимаю! — сказал он через несколько минут. —
Не улавливаю здесь юмора… Давайте рассуждать логически: ведь у больного болела голова, не так ли?
— Голова.
— Но почему же повязка была на ноге?
— Сползла!
— Странно! — сказал мужчина и встал из-за стола.
Он подошел к окну и долго курил, задумчиво глядя в темноту. Я пил чай.
Через некоторое время он отошел от окна и, подсев ко мне, тихо сказал:
— Режьте меня — не могу понять соль анекдота! Ведь если у человека болит голова, на кой же черт ему завязывать ногу?
— Да он не завязывал ногу! — сказал я. — Он завязал голову!
— А как же повязка оказалась на ноге?!
— Сползла…
Он встал и внимательно посмотрел мне в глаза.
— Ну-ка выйдем! — вдруг решительно сказал он. — Поговорить надо!
Мы вышли в прихожую.
— Слушайте, — сказал он, положив мне руку на плечо, — это действительно смешной анекдот или вы шутите?
— По-моему, смешной! — сказал я.
— А в чем здесь юмор?
— Не знаю, — сказал я. — Смешной и все!
— Может быть, вы упустили какую- нибудь деталь?
— Какую еще деталь?
— Ну, скажем, больной был одноногим?
— Это еще почему?!
— Если считать возможным, что повязка действительно сползла, то она, проползая по всему телу, должна была бы захватить обе ноги… Или же это был одноногий инвалид…
— Нет! — решительно отверг я это предложение. — Больной не был инвалидом!
— Тогда как же повязка оказалась на ноге?
— Сползла! — прошептал я. Он вытер холодный пот.
— Может, этот доктор был Рабинович? — неожиданно спросил он.
— Это в каком смысле?! — не понял я.
— Ну, в каком смысле можно быть Рабиновичем… В смешном смысле…
— Нет, — отрезал я. — В этом смысле он не был Рабиновичем.
— А кто он был в этом смысле?
— Не знаю! Возможно, англичанин или киргиз…
— Почему киргиз?
— Потому что папа у него был киргиз и мама киргизка!
— Ну да, — понимающе кивнул он, — если родители киргизы, тогда конечно…
— Вот и славно! — обрадовался я. — Наконец вам все ясно…
— Мне не ясно, что же у больного все-таки болело!
— Всего хорошего! — сказал я, надел пальто и пошел домой. В час ночи у меня зазвонил телефон. — Это вам насчет анекдота звонят, — послышался в трубке его голос. — Просто не могу уснуть. Эта нога не выходит из головы… Ведь есть же здесь юмор?!
— Есть! — подтвердил я.
— Ну. Вот и я понимаю… Я же не дурак! Я же с образованием… Жене анекдот рассказал — она смеется. А чего смеется — не пойму… Это, случайно, не ответ армянского радио?
— Нет! — сказал я.
— Тогда просто не знаю, что делать, —
захныкал он. Он позвонил мне на следующий вечер.
— Я тут советовался со специалистами, — сказал он. — Все утверждают, что повязка сползти не могла!
— Ну и черт с ней! — закричал я. — Не могла так не могла! Что вы от меня- то хотите?!
— Я хочу разобраться в этом вопросе, — сердито сказал он. — Для меня это дело принципа! Я на ответственной работе нахожусь. Я обязан быть остроумным…
Я бросил трубку.
После этого он в течение нескольких дней звонил мне по телефону и даже приходил домой.
Я ругался, возмущался, гнал его — все безуспешно.
Он даже не обижался.
Он смотрел на меня своими светлыми чистыми глазами и бубнил:
— Поймите, для меня это необходимо… Я же за границу часто выезжаю… У меня должно быть чувство юмора…
Тогда я решил написать о нем рассказ. О человеке, который таинственные законы смеха хочет разложить с помощью сухой таблицы умножения.
Свой рассказ я отнес в сатирический отдел одного журнала. Редактор долго смеялся.
— Ну и дуб! — говорил редактор. — Неужели такие бывают.
— Бывают, — сказал я. — Сам видел.
— Что ж, будем печатать, — сказал редактор.
Потом он обнял меня и, наклонившись к самому уху, тихо спросил:
— Ну, а мне-то вы по секрету скажете: что же у больного на самом деле болело?!
— Голова, — еле слышно произнес я.
— А почему же повязка на ноге…
Я понял, что этот рассказ вряд ли будет напечатан.

(Ïî ìîòèâàì ìîíîëîãà Ã. Ãîðèíà “Ïî÷åìó ïîâÿçêà íà íîãå?”)

Äåéñòâóþùèå ëèöà:

Ðàññêàç÷èê àíåêäîòà (ÐÀ)
Íåäîãàäëèâûé òîâàðèù (ÍÒ)
Íàñòîÿùèé âåäóùèé (Â)

ÐÀ. Çäðàâñòâóéòå, äîðîãèå äðóçüÿ!
ÍÒ. Äîáðûé âå÷åð, äàìû è ãîñïîäà!
ÐÀ. Ìû ðàäû âèäåòü âàñ â ýòîò çàìå÷àòåëüíûé âå÷åð.
ÍÒ. Íàì áû õîòåëîñü, ÷òîáû ýòîò ïðàçäíèê áûë äëÿ âàñ íåçàáûâàåìûì…
ÐÀ. ×òîáû çàðÿä áîäðîñòè, êîòîðûé âû íåïðåìåííî çäåñü ïîëó÷èòå, îñòàâàëñÿ êàê ìîæíî äîëüøå, ïîìîãàÿ âàì òâîðèòü…
ÍÒ. … È âûòâîðÿòü!
ÐÀ. Ïî-ìîåìó — ýòî íå ïî ñöåíàðèþ.
ÍÒ. Äà ëàäíî! Â êîíöå êîíöîâ, íàäî èìïðîâèçèðîâàòü! Íàïðèìåð, äëÿ ðàçðÿäêè òû áû ìîã ðàññêàçàòü àíåêäîò.
ÐÀ. Äà? Íó, ëàäíî, ñåé ÷àñ ÷òî-íèáóäü ïðèäóìàåì. Âîò, íàïðèìåð:
 Ïðèõîäèò áîëüíîé ê äîêòîðó. Ó áîëüíîãî çàáèíòîâàíà íîãà.
— ×òî ó âàñ áîëèò? — ñïðàøèâàåò äîêòîð.
— Ãîëîâà, — îòâå÷àåò áîëüíîé.
— À ïî÷åìó ïîâÿçêà íà íîãå?
— Ñïîëçëà-à-à-à.
Õà-õà-õà
ÍÒ. Ýòî àíåêäîò?
ÐÀ. Íó, äà. Õà-õà-õà.
ÍÒ. À ìîæåøü åùå ðàç ðàññêàçàòü?
ÐÀ. Çà÷åì?
ÍÒ. ß áû õîòåë êîå-÷òî óòî÷íèòü.
ÐÀ. Ëàäíî. Ïðèõîäèò áîëüíîé ê äîêòîðó íà ïðèåì.
 À ó áîëüíîãî çàáèíòîâàíà íîãà, ãäå-íèáóäü â îáëàñòè êîëåíà.
— ×òî ó âàñ áîëèò? — ñïðàøèâàåò âðà÷.
— Ãîëîâà, — îòâå÷àåò áîëüíîé, ó êîòîðîãî ïîâÿçêà íå íà ãîëîâå.
À âðà÷ åãî ñïðàøèâàåò:
— À ïî÷åìó ïîâÿçêà íà íîãå?
— Ñïîëçëà-à-à-à. Õà-õà-õà. (Çàòåì ñòàíîâèòñÿ ñåðüåçíûì) …ãîâîðèò áîëüíîé… êîòîðûé ïðèøåë ê âðà÷ó… íó, ó êîãî ïîâÿçêà-òî íà íîãå. Íó!
ÍÒ. Ïîäîæäè, ÿ âåðîÿòíî íå ïîíÿë… Ó áîëüíîãî ÷òî áîëåëî?
ÐÀ. Ãîëîâà… íó, ïðàâäà, ñìåøíî, õà-õà-õà…
ÍÒ. Äà, êîíå÷íî… Ïîäîæäè, à ïî÷åìó æå ïîâÿçêà íà íîãå?
ÐÀ. Ñïîëçëà. (îæèäàíèå ñìåõà) Íó, ëàäíî òåáå äóðà÷èòüñÿ, ýòî óæå íå ñìåøíî.
ÍÒ. Âîò èìåííî… Òàê (çàäóìàëñÿ). Íå ïîíèìàþ! Íå óëàâëèâàþ çäåñü þìîðà!.. Äàâàé ðàññóæäàòü ëîãè÷åñêè: âåäü ó áîëüíîãî áîëåëà ãîëîâà, íå òàê ëè?
ÐÀ. Ãîëîâà.
ÍÒ. Íî ïî÷åìó æå ïîâÿçêà áûëà íà íîãå?
ÐÀ. Ñïîëçëà!
ÍÒ. Ñòðàííî!
ÐÀ. ×òî òóò ñòðàííîãî? Ïî-ìîåìó çäåñü âñå ïðåäåëüíî ÿñíî!
ÍÒ. Äà, õîòü òû ìåíÿ ðåæü — íå ìîãó ïîíÿòü ñîëü àíåêäîòà! Âåäü åñëè ó ÷åëîâåêà áîëèò ãîëîâà, íà êîé æå ÷åðò åìó çàâÿçûâàòü íîãó?
ÐÀ. ×òî òû òàêîé íåäîãàäëèâûé, íå ïîíèìàåøü ÷òî ëè?! Îí íå çàâÿçûâàë íîãó, èçíà÷àëüíî îí çàâÿçàë ãîëîâó!
ÍÒ. Âîò ëîãè÷åñêè ðàññóæäàÿ, îòâåòü ìíå, êàê â òàêîì ñëó÷àå ïîâÿçêà îêàçàëàñü íà íîãå?
ÐÀ. Ñïîëçëà…
ÍÒ. Íó-êà äàâàé îòîéäåì (îòâåäÿ â ñòîðîíó). Ñëóøàé, ýòî äåéñòâèòåëüíî ñìåøíîé àíåêäîò, èëè òû èçäåâàåøüñÿ?
ÐÀ. Ïî-ìîåìó, ñìåøíîé!
ÍÒ. Õîðîøî, â ÷åì çäåñü þìîð?
ÐÀ. Íó íå çíàþ — ñìåøíîé è âñå.
ÍÒ. Ìîæåò áûòü, òû óïóñòèë êàêóþ-íèáóäü äåòàëü?
ÐÀ. Êàêóþ åùå äåòàëü?
ÍÒ. Íó, ñêàæåì, áîëüíîé áûë îäíîíîãèì?
ÐÀ. Ýòî åùå ïî÷åìó?!
ÍÒ. Åñëè ñ÷èòàòü âîçìîæíûì, ÷òî ïîâÿçêà äåéñòâèòåëüíî ñïîëçëà, òî îíà, ïðîïîëçàÿ ïî âñåìó òåëó, äîëæíà áûëà áû çàõâàòèòü îáå íîãè!.. Èëè æå ýòî áûë îäíîíîãèé èíâàëèä…
ÐÀ. Íåò, áîëüíîé íå áûë èíâàëèäîì!
ÍÒ. Òîãäà êàê æå ïîâÿçêà îêàçàëàñü íà íîãå?! (ðàçäðàæåííî)
ÐÀ. Íå íàäî çäåñü îðàòü! Ïîâÿçêà ó íåãî ñïîëçëà, è òî÷êà (íåðâíè÷àÿ).
ÍÒ. Ìîæåò, ýòîò äîêòîð áûë ÷óê÷åé?
ÐÀ. Ýòî â êàêîì ñìûñëå?!
ÍÒ. Íó, â êàêîì ñìûñëå ìîæíî áûòü ÷óê÷åé?..  ñìåøíîì ñìûñëå… Êàê â àíåêäîòàõ… ×óê÷à êóïèë õîëîäèëüíèê, ÷òî áû ãðåòüñÿ… (çàäóìàëñÿ)
ÐÀ. Íåò.  ýòîì ñìûñëå îí íå áûë ÷óê÷åé.
ÍÒ. Ñîãëàñåí, ïðèìåð íå óäà÷íûé, çäåñü òîæå íåò þìîðà… À êòî îí áûë â ýòîì ñìûñëå?
ÐÀ. Íå çíàþ! Âîçìîæíî, àíãëè÷àíèí èëè êèðãèç…
ÍÒ. Ïî÷åìó êèðãèç?
ÐÀ. Ïîòîìó ÷òî ïàïà ó íåãî áûë êèðãèç è ìàìà — êèðãèçêà!
ÍÒ. Íó äà, åñëè ðîäèòåëè êèðãèçû, òîãäà êîíå÷íî…
ÐÀ. Âîò è ñëàâíî! Íàêîíåö-òî òåáå âñå ÿñíî…
ÍÒ. Ìíå íå ÿñíî, ÷òî æå ó áîëüíîãî âñå-òàêè áîëåëî!
ÐÀ. Âñå, òû ìåíÿ äîñòàë, ÿ óõîæó…
ÍÒ. Äà ïîäîæäè òû! Ýòà íîãà íå âûõîäèò ó ìåíÿ èç ãîëîâû!.. ß òåïåðü íå ñìîãó ñïîêîéíî ñïàòü. Âåäü åñòü æå çäåñü þìîð?!
ÐÀ. Íó, åñòü!
ÍÒ. Íó. Âîò ÿ è ïîíèìàþ… ß æå íå äóðàê! ß æå ñ îáðàçîâàíèåì… Âîò íàðîä ñìå¸òñÿ, à ÷åãî ñìååòñÿ — íå ïîéìó… Ýòî, ñëó÷àéíî, íå îòâåò àðìÿíñêîãî ðàäèî? À, ìîæåò, ýòî øóòêà èç ÊÂÍà?
ÐÀ. Íåò!
ÍÒ. Òîãäà ïðîñòî íå çíàþ, ÷òî äåëàòü. ß âîò âñïîìèíàþ àíàòîìèþ — êàê íè êðóòè, ïîâÿçêà íå ìîãëà ñïîëçòè. Êñòàòè, ìîæåò ýòî øóòêà Áî÷àðîâà?
ÐÀ. ×òî òû äî ìåíÿ äîêàïûâàåøüñÿ?
ÍÒ. ß õî÷ó ðàçîáðàòüñÿ â ýòîì âîïðîñå. Äëÿ ìåíÿ ýòî äåëî ïðèíöèïà! ß ðàáîòàþ íà ñöåíå — ÿ îáÿçàí áûòü îñòðîóìíûì!..
ÐÀ. ß íå ìîãó òåáå íè÷åì ïîìî÷ü!
ÍÒ. Ïîéìè æå, ÷òî ïðî ìåíÿ áóäóò ãîâîðèòü ìîè òîâàðèùè: ìîë, øóòèò, à ÷óâñòâà þìîðà íåò — ýòî æå ïîçîð!
Â. Äðóçüÿ, ÷òî-òî âû òóò çàñòðÿëè, íàäî áû êîíöåðò ïðîäîëæàòü.
ÐÀ. (÷òî-òî øåï÷åò íà óõî âåäóùåìó, ðàññêàçûâàåò àíåêäîò)
ÍÒ. ß óõîæó, ìíå çäåñü íå ìåñòî! (óõîäèò)
Â. Íó è äóá! Õà-õà-õà. Íåóæåëè òàêèå áûâàþò?
ÐÀ. Áûâàþò, êàê âèäèòå.
Â. ×òî æ, áóäåì ïðîäîëæàòü êîíöåðò. Òåàòð “Ñòóä’Èñ”, àïëîäèñìåíòû!.. (îáà àêòåðà íà ñöåíå êëàíÿòñÿ, âåäóùèé àêêóðàòíî ïîäõîäèò ê ÐÀ)
  À âñå-òàêè, ìåæäó íàìè, ÷òî æå ó áîëüíîãî íà ñàìîì äåëå áîëåëî?!
ÐÀ. Ãîëîâà.
Â. À ïî÷åìó æå ïîâÿçêà íà íîãå?..
ÐÀ (âçÿâøèñü çà ãîëîâó, ïîøåë çà êóëèñû ïðîíçèòåëüíî ãîðëàíÿ) Ñïîëçëà!!!

ÊÎÍÅÖ