В понедельник дело было вечером голова болела просто адово

Стихи

Ты кончай, автомат, умничать!
Мы отучим тебя вольничать,
Мы научим тебя жульничать.

Он повкалывал недельку — с ним обратно беда —
Весь затрясся он, как заяц под стужею,
Не поймешь, чего он каплет — не сироп, не вода,
Может, краска, может, смазка, может хужее.

И стоит, на всех шавкой злобится,
То он плачет, то матюкается,
Это люди — те приспособятся,
А машина — та засекается!
Так и стал автомат шизиком,
Всех пугает своим видиком,
Ничего не понять физикам,
Не понять ничего лирикам.

Так давайте ж друг у друга не воруйте идей,
Не валите друг на друга свои горести,
И вот чего я вам скажу:
Может, станут автоматы не глупее людей,
Только очень это будет не вскорости!

ЖУТКОЕ СТОЛЕТИЕ

В понедельник, дело было к вечеру,
Голова болела, прямо адово.
Заявляюсь я в гараж, к диспетчеру,
Говорю, что мне уехать надобно.

Говорю, давай путевку выпиши,
Чтоб куда подале, да посеверней,
Ты меня не нюхай, я не выпивши,
Это я с тоски такой рассеянный.

Я гулял на свадьбе в воскресение,
Тыкал вилкой в винегрет, закусывал,
Только я не пил за счастье Ксенино,
И вообще не пил, а так… присутствовал.

Я ни шкалика, и ни полшкалика,
А сидел, жевал горбушку черного,
Все глядел на Ксенькина очкарика,
Как он строил из себя ученого.

А я, может, сам из семинарии,
Может, шоферюга я по случаю,
Вижу, даже гости закемарили,
Даже Ксенька, вижу, туча тучею.

Ну, а он поет, как хор у всенощной,
Все про иксы, игреки, да синусы,
А костюмчик — и взглянуть то не на что
Индпошив, фасончик — на-ка, выкуси!

И живет-то он не в Дубне атомной,
А в НИИ каком-то под Каширою,
Врет, что он там шеф над автоматною
Электронно-счетною машиною.

Дескать, он прикажет ей, помножь-ка мне
Двадцать пять на девять с одной сотою,
И сидит потом, болтает ножками,
Сам сачкует, а она работает.

А она работает без ропота,
Огоньки на пульте обтекаемом!
Ну, а нам-то, нам-то среди роботов,
Нам что делать, людям неприкаянным?!

В общем, слушал я, как замороженный,
А потом меня как чтой-то подняло,
Встал, сказал — за счастье новорожденной!
Может, кто не понял — Ксенька поняла!

И ушел я, не было двенадцати,
Хлопнул дверью — празднуйте, соколики!
И в какой-то, вроде бы, прострации
Я дошел до станции Сокольники.

В автомат пятак засунул молча я,
Будто бы в копилку на часовенку,
Ну, а он залязгал, сука волчая,
И порвал штаны мне снизу доверху.

Дальше я не помню, дальше — кончики!
Плакал я и бил его ботинкою,
Шухера свистели в колокольчики,
Граждане смеялись над картинкою.

Так, давай, папаша, будь союзником,
До суда поезжу дни последние,
Ах, обрыдла мне вся эта музыка,
Это автоматное столетие!

ФЕСТИВАЛЬ ПЕСНИ В СОПОТЕ В АВГУСТЕ 1969

Над черной пажитью разрухи,
Над миром, проклятым людьми,
Поют девчонки о разлуке,
Поют мальчишки о любви!

Они глядят на нас в тревоге
И не умеют скрыть испуг,
Но наши страхи, наши боги
Для них — пустой и жалкий звук.

И наши прошлые святыни —
Для них — пустые имена,
И правда, та что посредине,
И им и нам еще темна!

И слышит Прага, слышит Сопот,
Истошный шепот: «Тру-ля-ля!»
Но пробивается сквозь шепот
Кирзовый шепот патруля!

Нас отпустили на поруки,
На год, на час, на пять минут,
Поют девчонки о разлуке,
Мальчишки о Любви поют!

Они лады перебирают,
Как будто лезут на рожон.
Они слова перевирают,
То в соль-мажор, то в ре-мажор.

А я, крестом раскинув руки,
Как оступившийся минер —
Все о беде, да о разлуке,
Все в ре-минор, да в ре-минор…

ОТРЫВОК ИЗ РАДИО-ТЕЛЕВИЗИОННОГО
РЕПОРТАЖА
О ФУТБОЛЬНОМ МАТЧЕ МЕЖДУ СБОРНЫМИ
КОМАНДАМИ ВЕЛИКОБРИТАНИИ И
СОВЕТСКОГО СОЮЗА

…Итак, судья Бидо, который, кстати, превосходно
проводит сегодняшнюю встречу, просто превосходно,
сделал внушение английскому игроку, — и матч про-
должается. И снова, дорогие товарищи болельщики,
дорогие наши телезрители, вы видите на наших
экранах, как вступают в единоборство центральный
нападающий английской сборной, профессионал из
клуба «Стар» Боби Лейтон и наш замечательный мас-
тер кожаного мяча, аспирант Московского
педагогического института Владимир Лялин — капи-
тан и любимец нашей сборной! В этом единоборстве
( кстати, обратите внимание, интересный игровой
момент), итак, в этом единоборстве соперники
соревнуются не только в технике владения мячом,
но в понимании самой, так сказать, природы игры,
в умении предугадать и предупредить самые
тончайшие стратегические и тактические замыслы
соперника…

А он мне все по яйцам целится,
Этот Боби, сука рыжая,
А он у них за то и ценится —
Мистер-шмистер, ставка высшая!

А я ему по-русски, рыжему, —
Как ни целься — выше, ниже ли,
Ты ударишь — я, бля, выживу,
Я ударю — ты, бля, выживи!

Ты, бля, думаешь, напал на дикаря,
Думал вдарить, бля, по-близкому,
В дамки шел?!
А он с земли мне по-английскому —
«Данке шен!…»

…Да, странно, странно, просто непонятное
решение — судья Бидо принимает обыкновенный
силовой прием за нарушение правил и назначает
одиннацатиметровый удар в наши ворота. Это
неприятно, это неприятно, несправедливо и… а…
вот здесь мне подсказывают — оказывается, этот
судья Бидо просто прекрасно известен нашим
журналистам, как один из самых продажных
политиканов от спорта, который в годы оккупации
Франции сотрудничал с гитлеровской разведкой. Ну,
итак, мяч установлен на одиннацатиметровой
отметке, кто же будет бить, а , ну, все тот же
самый Боби Лейтон, он просто симулировал травму,
вот он разбегается, удар!.. Да, досадный и
несправедливый гол, кстати, единственный гол за
всю эту встречу, единственный гол за полминуты до
окончания матча, единственный и несправедливый,
досадный гол, забитый в наши ворота.

Да, игрушку мы просерили,
Протютюкали, прозяпали,
Хорошо б она на Севере,
А ведь это ж, бля, на Западе.

И пойдет теперь мурыжево —
Федерация, хренация,
Как, мол, ты не сделал рыжего —
Где ж твоя квалификация?!

Вас, засранцев, опекаешь и растишь,
А вы, суки, нам мараете престиж!
Ты ж советский, ты же чистый, как кристал!
Начал делать, так уж делай, чтоб не встал!

Духу нашему спортивному
Цвесть везде!
Я отвечу по-партийному —
Будет сде…!

ГОРЕСТНАЯ ОДА СЧАСТЛИВОМУ ЧЕЛОВЕКУ

посвящается Петру Григорьевичу Григоренко

Когда хлестали молнии ковчег,
Воскликнул Ной, предупреждая страхи:
«Не бойтесь, я счастливый человек,
Я человек, родившийся в рубахе!»

Родившийся в рубахе человек
Мудрейшие, почтеннейшие лица
С тех самых пор, уже который век,
Напрасно ищут этого счастливца.

Который век все нет его и нет,
Лишь горемыки прут без перебоя,
И горячат умы, и застят свет,
А Ной наврал, как видно, с перепоя!

И стал он утешеньем для калек,
И стал героем сказочных забавок, —
Родившийся в рубашке человек,
Мечта горластых, повивальных бабок!

А я гляжу в окно на грязный снег,
На очередь к табачному киоску,
И вижу, как счастливый человек
Стоит и разминает папироску.

Он брал Берлин! Он, правда, брал Берлин,
И врал про это скучно и нелепо,
И вышибал со злости клином клин,
И шифер с базы угонял «налево».

Вот он выходит в стужу из кино,
И сам не зная про свою особость,
Мальчонке покупает «эскимо»,
И лезет в переполненный автобус.

Он водку пил и пил одеколон,
Он песни пел и женщин брал нахрапом!
А сколько он повкалывал кайлом!
А сколько он протопал по этапам!

И сух был хлеб его, и прост ночлег!
Но все народы перед ним — во прахе.
Вот он стоит — счастливый человек,
Родившийся в с м и р и т е л ь н о й рубахе!

ПЕСНЯ ПРО СЧАСТЬЕ

Ты можешь найти на улице копейку
И купить коробок спичек,
Ты можешь найти две копейки
И позвонить кому-нибудь из автомата,
Ну, а если звонить тебе некому,
Так зачем тебе две копейки?
Не покупать же на две копейки
Два коробка спичек!

Можно вообще обойтись без спичек,
А просто прикурить у прохожего,
И заговорить с этим прохожим,
И познакомиться с этим прохожим.
И он даст тебе номер своего телефона,
Чтоб ты позвонил ему из автомата…
Но как же ты сможешь позвонить ему из автомата,
Если у тебя нет двух копеек?!

Так что лучше уж не прикуривай у прохожего,
Лучше просто купить коробок спичек.
Впрочем, и для этого сначала нужно
Найти на улице одну копейку…

ПЕСНЯ О ТБИЛИСИ