И болит моя голова и то что вместо нее

Что так низко склонилась твоя голова,

Может, юность тебе еще снится.

Пей «Шампанское», друг, еще ночь впереди

Да и некуда нам торопиться.

Так давай посидим за дубовым столом,
Пусть пурга за окном вечно стонет.
Не горюй, милый друг, не грусти о былом,
А былое в груди не утонет.

Не смотри на меня, я простой человек,
Ни родных у меня, ни знакомых.
А заглянем в трущобу минувших времен —
Сколько дней там коварных бывало.

Знать и ты, друг, немало горя видал,
Если плачешь, вино наливая.
Вот послушай-ка, друг, все, что я испытал
В этой жизни проклятой, страдая.

Я родился на Волге в семье рыбака,
От семьи той следов не осталось.
Только мать беспредельно любила меня,
Но судьба мне ни к черту досталась.

Не взлюбил я в ту пору крестьянскую жизнь —
Ни косить, ни пахать, ни портняжить,
А веселой толпой, под названьем «шпана»,
Убежал я по Волге бродяжить.

Вот и Волга-река, загудел пароход,
Мы там с братвой собирались.
И «Шампанское» жгучее лилось вокруг,
Проститутками мы развлекались.

Верны мы были друг другу тогда,
На разбои ходили мы смело.
И однажды меня пригласили
На богатое доходное дело.

И опять загуляла, запела братва,
Пела скрипка, баян и гитары.
Сколько баб молодых было тогда
В этот вечер хмельного угара.

Пела скрипка приволжский веселый мотив,
И баян с переливами лился.
Я не помню, друзья, как в тот вечер тогда
В молодую девчонку влюбился.

Ох и девка была! Словно розы цветок,
Словно в сказке ночная фиалка.
За один поцелуй я б полжизни отдал,
А за ласки и жизни не жалко.

Чтоб красивых любить — надо деньги иметь,
Я над этим задумался крепко.
И решил я тогда день и ночь воровать,
Чтоб с тобой, моя крошка, остаться.

День и ночь воровал, как царицу одел,
Бросал деньги направо, налево.
И в одну из ночей я так крепко сгорел,
И в ту ночь началась моя драма.

Коль случилась беда — открывай ворота!
Крикнул ей: «До свиданья, красотка!»
Здравствуй, камера-мать и старушка-тюрьма!
Здравствуй, цемент, замок и решетка!

Трудно было сидеть мне в Казанской тюрьме,
Сквозь решетку на волю взирая.
Только солнце одно улыбалося мне,
Мою душу младую терзая.

Разрывалась душа и болит голова:
Где она? Иль к другому прильнула?
Два раза передачку в тюрьму принесла,
А потом, как в воде, утонула.

И решил я тогда: все равно отомщу
Я за эту большую обиду.
И про эти я дни никому не скажу,
Пускай сердце мое только знает.

Отсидел я тогда пять лет, не шуткую, сказать…
Ну так что ж, не вернешь эти годы.
Вот опять выхожу на веселый простор
Долгожданной, веселой свободы.

Снова Волга-река, загудел пароход.
«Вылезай!» — мне сказали матросы.
И мне с детства знаком небосвод голубой.
Я увидел своими глазами.

Я искал ее ночью и днем
У того, кто идет иль едет.
Только сторож подсказал мне их дом,
Говорит: «Это наши соседи»,

Утром встал с переполненной злобой в душе,
Выпил водки, чтоб слушались нервы.
Открываю калитку и вижу ее:
Подбоченясь стоит на пороге.

Вот она предо мною — тот же блеск в глазах,
В халате нарядном китайского шелка.
Только вместо гитары у нее на руках
Я увидел грудного младенца.

Не стерпела во мне тут жиганская кровь,
Вынул нож и всадил его словно в тесто.
Чтоб не слышать мне плача дитя,
Я быстрее ушел с того места.

Оттого и склонилась моя голова,
Оттого и ненастья мне снятся…
Пей «Шампанское», друг, уже ночка прошла.
Вот сейчас нам пора расставаться.
Пей «Шампанское», друг, уже ночка прошла.
Вот сейчас нам пора похмеляться.

А не от собственной старости,

И грустить об оставшихся,

О себе не грустя.

Пусть лесною Венерою

Пихта лапкой по нервам бьёт,

Не на выставках — на небе

Наблюдать колера.

И чтоб таежные запахи,

А не комнаты затхлые…

И не жизнь в кабаках — рукав

Прожигать у костра.

А ты твердишь, чтоб остался я,

Чтоб опять не скитался я,

Чтоб восходы с закатами

Наблюдал из окна,

А мне б дороги далёкие,

И маршруты нелёгкие,

Да и песня в дороге мне,

Словно воздух, нужна!

Начало 1965 года

Голова моя болит

Голова моя болит,
Боль в висках и в темени.
Пролетела молодость,
Без поры, без времени.
Ай-яй-яй-яй-яй, ай-яй-яй-яй-яй-яй-яй,

Пролетела молодость,
Без поры, без времени

Мы с тобою лазили
В садик за орехами,
Наши губы встретились
И пошло-поехало…

Ай-яй-яй-яй-яй, ай-яй-яй-яй-яй-яй-яй,

Наши губы встретились
И пошло-поехало…

Солнце в небе светится,
долго не кончается.
Твое платье красное
На ветвях качается…

Ай-яй-яй-яй-яй, ай-яй-яй-яй-яй-яй-яй,

Твое платье красное
На ветвях качается…

Что глазами влажными
Смотришь недоверчиво,
Знаю трудно милая,
Но нельзя без этого.

Ай-яй-яй-яй-яй, ай-яй-яй-яй-яй-яй-яй,

Знаю трудно милая,
Но нельзя без этого

Мы с тобой прощалися
В сумерках под лестницей,
Ты стояла плакала,
А мне было весело.

Ай-яй-яй-яй-яй, ай-яй-яй-яй-яй-яй-яй,

Ты стояла плакала,
А мне было весело.

Голова моя болит,
Боль в висках и в темени.
Пролетела молодость,
Без поры, без времени.
Ай-яй-яй-яй-яй, ай-яй-яй-яй-яй-яй-яй,

Пролетела молодость,
Без поры, без времени

Гостиница

Юрий Кукин

Em Am
Ах, гостиница моя, ты гостиница ,
D7 G
На кровать присяду я, ты подвинешься.
E7 Am
Занавесишься ресниц занавескою.
H7 Em
Я на час тебе жених, ты невеста мне.

Бабье лето, так и быть, не обидится.

Всех скорее позабыть, с кем не видеться.
Заиграла в жилах кровь коня троянского.
Переводим мы любовь, с итальянского.

Наплывает слов туман, а в глазах укор,

Обязательный обман — умный разговор.
Сердце врет — люблю, люблю, до истерики.
Невозможно кораблю без Америки.

Ничего у нас с тобой не получится.

Как ты любишь голубой мукой мучиться.
Видишь, я стою босой перед вечностью,
Так зачем косить косой — человечностью.

Коридорные шаги злой угрозою,

Было небо голубым, стало розовым.
А я на краешке сижу, и не подвинулся,
Ах, гостиница моя, ты гостиница.

Девушка из Нагасаки

Вера Инбер (автор стихов, конец 20-х годов ХХ века)

(Здесь представлен вариант, который пел Высоцкий В.С.)

E

Он капитан, и родина его — Марсель,

E7 Am

Он обожает споры, шум и драки,

E

Он курит трубку, пьет крепчайший эль

F# H7 E7

И любит девушку из Нагасаки

У ней следы проказы на руках,

У ней татуированные знаки,

И вечерами джигу в кабаках

Танцует девушка из Нагасаки…

У ней такая маленькая грудь

И губы, губы алые, как маки…

Уходит капитан в далекий путь

И любит девушку из Нагасаки.

Когда жестокий шторм, когда ревет гроза,

И в тихие часы, сидя на баке,

Он вспоминает карие глаза

И бредит девушкой из Нагасаки.

Кораллы, алые как кровь

И шелковую блузку цвета хаки

И пылкую, и страстную любовь

Везет он девушке из Нагасаки.

Вернулся капитан издалека

И он узнал, что джентльмен во фраке

Однажды, накурившись гашиша

Зарезал девушку из Нагасаки…

У ней такая маленькая грудь,

И губы, губы алые как маки,

Уходит капитан в далекий путь,

Не видев девушки из Нагасаки…

Дерева, вы мои, дерева

Em D G H7

Дерева, вы мои, дерева.

Em D G E

Что вам головы гнуть, горевать.

Am D

До беды, до поры

G C

Шумны ваши шатры

Fm# H7 Em E

Терема, терема, терема.

Я волнуем и вечно томим

Колыханьем, дыханьем земным.

Что ни день, то весна,

Что ни ночь, то без сна —

Зелена, зелена, зеленым.

Говорят, как под ветром трава,

Не поникнет моя голова.

Я и верить бы рад

В то о чем говорят,

Да слова, все слова, все слова.

Мне бы броситься в ваши леса,

Убежать от судьбы колеса,

Где внутри ваших крон

Все малиновый звон —

Голоса, голоса, голоса.

За резным, за дубовым столом

Помянут нас недобрым вином,

А как станут качать,

Как начнут величать —

Топором, топором, топором.

Ой, вы рощи мои дерева,

Не рубили бы вас на дрова,

Не чернели бы пни

Как прошедшие дни.

Дерева, вы мои, дерева.

Друзья уходят как-то невзначай …

Вадим Егоров

Друзья уходят как-то невзначай,

Друзья уходят в прошлое, как в замять.

И мы смеемся с новыми друзьями,

А старых вспоминаем по ночам.

А старых вспоминаем по ночам.

А мы во сне зовем их, как в бреду,

Асфальты топчем юны и упруги,

И на прощанье стискиваем руки,

И руки обещают нам: «Приду».

И руки обещают нам: «Приду».

Они врастают, тают в синеву,

А мы во сне так верим им, так верим,

Но наяву распахнутые двери

И боль утраты тоже наяву.

И гарь утраты тоже наяву.

Но не прервать связующую нить.

Она дрожит во мне и не сдается.

Друзья уходят — кто же остается?

Друзья уходят — кем их заменить?

Друзья уходят — кем их заменить?..

Друзья уходят как-то невзначай,

Друзья уходят в прошлое, как в замять,

И мы смеемся с новыми друзьями,

А старых вспоминаем по ночам,

А старых вспоминаем по ночам.

Дяденька Канашин

Михаил Шнейдер (выпуск ФТФ 1980)

Светлой памяти Юрия Павловича Канашина (Замдекана по младшим курсам ФТФ в семидесятых годах ХХ века)

Кирпич за кирпичем, ряд за рядом

Проспишь обед, в штаб за нарядом

Что это за жизнь, песок из волос

Дяденька Канашин, забери нас в Свердловск

Дожди день и ночь, дороги раскисли

И даже усы у «Ларионыча» обвисли

Что это за жизнь, спим день и ночь

Дяденька Канашин, больше спать не в мочь

Подушка как кирпич, матрац очень плоский

От долгого сна стал я весь плоский

Храп стоит такой, что только держись

Дяденька Канашин, ну разве это жизнь?

Дьявол раздери, опять уже будят

Тащят на ужин бессердечные люди

Ну что это за жизнь, жрать надоело

Дяденька Канашин, ну разве это дело?

И так день за днем, неделя за неделей

От жизни такой мы совсем обалдели

Что это за жизнь, больше мы не будем

Рекомендуемые страницы:

Воспользуйтесь поиском по сайту: